FYI

Stevens: "In my philosophy, Mr. Benn, a man cannot call himself well-contented until he has done all he can to be of service to his employer. Of course, this assumes that one's employer is a superior person, not only in rank, or wealth, but in moral stature."

Семь лет. Семь лет ушло у Даррена Аронофски на то, чтобы снять «Фонтан». Семь лет человек существовал за счет старых заслуг вроде туповатого, но от этого даже более наглядного «Реквиема по мечте». Семь лет он писал сценарий, разрабатывал концепцию и бегал по студиям в поисках денег, а продюсеры их не давали. Через семь лет стало, наконец, очевидно, что у голливудских продюсеров случаются прозрения.

Сюжет «Фонтана» состоит из трех линий, события каждой из которых происходят в разных временных пластах. Примерно в наши дни врач-исследователь Томми (Хью Джекман с волосами нормальной длины) разрабатывает лекарство от рака. Вместо этого он обнаруживает средство, возвращающее живым существам молодость, и средство это готовится из коры какого-то найденного в Гватемале дерева. На дерево ему, в общем, наплевать, потому что его жена (Рэйчел Вайс) умирает от опухоли мозга.

А пока умирает, пишет роман «Фонтан», в котором королева Испании Изабелла (Рэйчел Вайс) отправляет конкистадора Томаса (Хью Джекман с длинными волосами и бородой) в Новый свет на поиски Древа жизни, потому что Инквизиция вконец озверела. Дерево охраняется толпой аборигенов, и в битве Томас погибает, но тут же возрождается благодаря Древу.

И в третьей, с позволения сказать, сюжетной линии постаревший Томми (Хью Джекман, обритый наголо) летит по глубокому космосу в прозрачном пузыре. Под задницей у него — умирающее дерево, от которого он периодически откусывает по куску коры, иногда ему является умирающая жена (Рэйчел Вайс), а пункт назначения — туманность Зибальба, которую древние майя, как сообщается в романе «Фонтан», считали миром мертвых. Там, в Зибальбе, дерево, наверное, снова зазеленеет, а жена — оживет.

Все это, вероятно, должно складываться в гимн жизни, смерти и любви, однако, Аронофски не сумел связать эти три истории ни в драму, ни в притчу, ни даже в связную цепь… ну не событий, но хотя бы вытекающих друг из друга идей. А его попытки добавить этому фарсу значимости чуть ли не за счет галогеновых ламп, освещающих Рэйчел Вайс откуда-то сзади, и крупных портретных планов анфас следует признать неудачными.
В результате резюме актеров оказалось весьма подпорченным. Но если Джекман виноват сам (хватит хвататься за все подряд) и за это пусть сидит в космическом надувном презервативе (Древо жизни в презервативе — отличный образ, кстати), то Рэйчел Вайс пострадала ни за что. Хотя после «Оскара» можно, наверное, и расслабиться, сыграв роль, в которой надо всего лишь стараться не уронить с головы тюрбан, многозначительно улыбаться и пялиться в пространство с видом святого мученика в процессе умучивания.

Единственным оправданием — нет, не Аронофски, а фильму — служит то, что порой ему удается казаться не фильмом, а экранизацией какой-то бессюжетной поэмы Серебряного века. Ну, или Николая Гумилева, вконец очарованного звучанием слова «Зибальба». «Я конквистадор в панцире железном, я весело преследую звезду…» Похоже, похоже…

А спецэффекты, на которые Аронофски потратил ненамного меньше денег, чем ушло на третьего «Спайдермена», все равно не вышли. Галогеновые лампы, понимаете ли. И — семь лет.

О потерявших разум

Александр Сокуров, как и всякий талантливый художник, обречен на правду. Глагол «обречен» в сочетании с существительным «правда» в условиях современной российской действительности, где искусство практически уже уступило свое место пропаганде или бездумному кино-развлечению (отвлечению) приобретает особый смысл.
Отчего же так произошло? На этот вопрос дает однозначный ответ последний фильм Сокурова «Александра».

Тяжесть коротких штанишек

Фриц Ланг презирал брата. Орсон Уэллс винил себя в смерти матери. Жак Тати не помещался в кадр. Жан Ренуар дружил с малолетним бродягой. Альфреда Хичкока ужасно притесняла его собственная мать. Ингмар Бергман пытался убить свою младшую сестру.

Это то, что зритель может узнать из французского фильма «Детства» («Enfances»). Продюсер Лоранс Дартос и режиссер Ян Ле Галь решили сделать несколько историй о поворотных моментах в жизни великих режиссеров, взяв, однако, тот наиболее ранний и благоприятный для околобиографических фантазий период, когда классики были еще детьми. Итогом стали шесть короткометражек, сделанных современными молодыми режиссерами Яном Ле Галем, Изильд Ле Беско, Джоаной Хаджитомас, Сафи Неббу, Исмаелем Феррухи, Халилом Джорейджем, Коринной Гарфен.