«Фонтан» (The Fountain)

[python_regius]

Семь лет. Семь лет ушло у Даррена Аронофски на то, чтобы снять «Фонтан». Семь лет человек существовал за счет старых заслуг вроде туповатого, но от этого даже более наглядного «Реквиема по мечте». Семь лет он писал сценарий, разрабатывал концепцию и бегал по студиям в поисках денег, а продюсеры их не давали. Через семь лет стало, наконец, очевидно, что у голливудских продюсеров случаются прозрения.

Сюжет «Фонтана» состоит из трех линий, события каждой из которых происходят в разных временных пластах. Примерно в наши дни врач-исследователь Томми (Хью Джекман с волосами нормальной длины) разрабатывает лекарство от рака. Вместо этого он обнаруживает средство, возвращающее живым существам молодость, и средство это готовится из коры какого-то найденного в Гватемале дерева. На дерево ему, в общем, наплевать, потому что его жена (Рэйчел Вайс) умирает от опухоли мозга.

А пока умирает, пишет роман «Фонтан», в котором королева Испании Изабелла (Рэйчел Вайс) отправляет конкистадора Томаса (Хью Джекман с длинными волосами и бородой) в Новый свет на поиски Древа жизни, потому что Инквизиция вконец озверела. Дерево охраняется толпой аборигенов, и в битве Томас погибает, но тут же возрождается благодаря Древу.

И в третьей, с позволения сказать, сюжетной линии постаревший Томми (Хью Джекман, обритый наголо) летит по глубокому космосу в прозрачном пузыре. Под задницей у него — умирающее дерево, от которого он периодически откусывает по куску коры, иногда ему является умирающая жена (Рэйчел Вайс), а пункт назначения — туманность Зибальба, которую древние майя, как сообщается в романе «Фонтан», считали миром мертвых. Там, в Зибальбе, дерево, наверное, снова зазеленеет, а жена — оживет.

Все это, вероятно, должно складываться в гимн жизни, смерти и любви, однако, Аронофски не сумел связать эти три истории ни в драму, ни в притчу, ни даже в связную цепь… ну не событий, но хотя бы вытекающих друг из друга идей. А его попытки добавить этому фарсу значимости чуть ли не за счет галогеновых ламп, освещающих Рэйчел Вайс откуда-то сзади, и крупных портретных планов анфас следует признать неудачными.
В результате резюме актеров оказалось весьма подпорченным. Но если Джекман виноват сам (хватит хвататься за все подряд) и за это пусть сидит в космическом надувном презервативе (Древо жизни в презервативе — отличный образ, кстати), то Рэйчел Вайс пострадала ни за что. Хотя после «Оскара» можно, наверное, и расслабиться, сыграв роль, в которой надо всего лишь стараться не уронить с головы тюрбан, многозначительно улыбаться и пялиться в пространство с видом святого мученика в процессе умучивания.

Единственным оправданием — нет, не Аронофски, а фильму — служит то, что порой ему удается казаться не фильмом, а экранизацией какой-то бессюжетной поэмы Серебряного века. Ну, или Николая Гумилева, вконец очарованного звучанием слова «Зибальба». «Я конквистадор в панцире железном, я весело преследую звезду…» Похоже, похоже…

А спецэффекты, на которые Аронофски потратил ненамного меньше денег, чем ушло на третьего «Спайдермена», все равно не вышли. Галогеновые лампы, понимаете ли. И — семь лет.