Забавный когнитивный диссонанс

В дневнике капитана Биллингса, осуществлявшего на русской службе экспедиции на северо-востоке Азии в конце 18 века и побывавшего, в частности, у верзнеколымских юкагиров, читаем о них (в переводе его русского современника Ф. Каржавина): "Мужской пол, как и все другие мужчины разных поколений, обитающих в тех суровых странах, весьма ленив и за верх блаженства почитает, чтобы всегда можно 6ыло есть, пить и спать. Удовлетворение скотоподобной похоти занимает место нежнейших чувств любовного желания, о котором нет у юкагиров ни малого воображения, ибо они в женах видят не иное, как подлейшую часть творения, определенную к трудам и работе. Пока у них есть что есть, то котел день и ночь кипятят на огне. Женский пол в лености не подражает мужскому; ба6ы и девки ходят за дровами, готовят пищу и исправляют вообще всю черную работу" (Этнографические материалы Северо-Восточной географической экспедиции. 1785–1795 гг. Магадан, 1978. С.23).

Осведомленный читатель, читая это, немедленно встает в пень, потому что отлично знает об исключительно развитой культуре любовных чувств у юкагиров и весьма свободном положении женщины у них. Любовная лирика юкагиров Верхней Колымы очень богата, полностью сосредоточена на индивидуальных чувствах юноши и девушки друг к другу как равных партнеров, причем настолько поражала воображение якутских и русских пришельцев, что появился жанр любовных многоязычных песен, по-русски называемых "андыльщина" от юкагирского адил - "юноша", т.е. дословно жанр назывался, так сказать, "серенады юкагирских юношей". При этом любовь там выражается в точности как сочетание amare (хоть для себя, желать) и bene velle (хотеть заботиться о благе данного человека из любви к нему; терминологическое различение этих составляющих в латинской традиции ввел Катулл, что кратко и ярко изложено у Гаспарова, http://www.philology.ru/literature3/gasparov-86.htm ). Именно на таких взаимных чувствах, согласно традиционной юкагирской культуре, желательно строить семью; тягчайшим семейным проступком считалась не "физическая измена" (к которой относились примерно так, как в срединной Европе конца XIX века - так, в XVIII веке на всем Северо-Востоке Азии величайшими ревнивцами считались коряки, так как у них измена жены мужу могла в те времена по обычаю караться изгнанием, хотя и не смертью), а вероломный или тяжкий обман доверия. История об инцестуальном браке брата и сестры, где они( Read more... )
Вообще и любовная лирика, и эротический фольклор юкагиров давно опубликованы (первое - см., напр., https://yadi.sk/i/86n7JVSWbsQHN , 187-188, 194-195; второе - см. https://yadi.sk/i/-wkybhUDbfdgF , с. 5-34 ). Ни они, ни описания реального быта юкагиров ровно ничего общего с пассажем Биллингса - Каржавина не имеют.

Как же это понимать?
Прежде всего, конечно, надо отрешиться от языковых русских форм XIX века (например, "нежнейший" в этом пассаже Каржавина - вовсе не "самый нежный", а "более нежный", и т.д.) и читать этот пассаж так:

"Мужской пол, как и все другие мужчины разных племен, обитающих в тех суровых странах, весьма ленив и за верх блаженства почитает, чтобы всегда можно 6ыло есть, пить и спать. Удовлетворение животной похоти занимает место более нежных чувств любовного желания, о котором нет у юкагиров ни малого воображения, ибо они в женщинах видят не иное, как низших существ, определенных к трудам и работе (по хозяйству). Пока у них есть что есть, то котел день и ночь кипятят на огне. Женский пол в лености не подражает мужскому; ба6ы и девки ходят за дровами, готовят пищу и исправляют вообще всю черную работу".

В таком виде понятно, что именно поразило воображение Биллингса. Сексуальная составляющая отношений в браке и свободной любви до брака юкагирской культурой очень ценилась (см. хоть набор текстов по второй ссылке, в том числе такую историю: некий отец отваживал всех женихов дочери, она тогда взяла с него слово, что он некоторое время будет обходиться без зубочистки. Когда он с негодованием через некоторое время сказал, что без зубочистки мучение, а не жизнь, и от еды-то даже удовольствия нет, она отвечала в том смысле, что вот и ей без мужа удовольствия мало, с прозрачными фаллическими аллюзиями на зубочистку, после чего отец устыдился и больше женихов не отваживал). Но с точки зрения просвещенного мореплавателя конца 18 века (лет за сто до того проблем бы не возникло) это и означало, что в данном случае все вертится вокруг животной похоти, исключающей более нежные чувства любовного желания. При этом ему и в голову не пришло, что женщины-юкагирки разделяют в этом отношении позицию мужчин, потому что даже дикарские, но все же обычные женщины до такого разврата, по мысли Биллингса, дойти не могли бы, так что ежели сексуальная составляющая так ценится, то, ясное дело, это разве что мужчины навязывают женщинам свою обезличенную животную похоть, сексизм, лукизм, объектифайинг и прочие ужасы (Биллингс всех этих слов не употребляет, натурально, но ход его мысли говорит сам за себя).

Коль скоро к этому ужасу добавилось еще и то, что женщины занимались всей черной работой и всем хозяйством (это и понятно, мужчины занимались охотой и рыбной ловлей, женщины - собирательством и всем остальным), - то общая картина стала Биллингсу совершенно ясна.
И сел он в лужу.