FYI

Она находится в точке пересечения трёх понятий, первое из которых принадлежит к коллективной психологии и зачастую считается наиболее оригинальным интеллектуальным вкладом Сореля — это понятие мифа, понимаемого не как вымысел, расходящийся с реальностью, а, наоборот, как мобилизующее коллективное представление. Второе понятие связано, прежде всего, с социологией — это насилие, а точнее, роль насилия в межклассовых отношениях и в историческом развитии. Наконец, третье позаимствовано из событий сорелевского времени — это идея всеобщей стачки как найденной после долгих поисков формы народной и антиавторитарной революции.

Сорель был одержим страхом того, что после революции давление буржуазного государства немедленно сменится давлением государства социалистического. Отсюда поиски такой революционной модальности, которая позволила бы избежать централизации власти в руках одной партии. Фернан Пеллутье как раз усматривал во всеобщей стачке, как в пассивной революции, «революцию везде и нигде» — в отличие от тактических маневров некоего центрального комитета. Точно так же и Сорель, сравнивая всеобщую стачку с освободительными войнами, видит в ней наиболее яркое проявление индивидуалистического духа в восставших массах. Здесь отчетливо видно его недоверие к диалектике слепых масс и манипулирующих ими революционеров — диалектике, которая станет проклятьем XX века.

Задолго до большевистской революции 1917 года люди, мыслившие подобно Сорелю, предугадали все её извращения.

Комментирует клинический психолог Луиза Адамс: "Так не бывает, чтобы девочка ненавидела свое тело от рождения. Это мы учим детей ненавидеть себя. Данная кукла показывает, что твое тело нормально".

Source: meddaily.ru

DAMIEN HIRST EXHIBITED AT THE SAATCHI GALLERY

Всегда есть люди, основная функция которых — соответствовать господствующим тенденциям в искусстве, так же как есть эксцентричные особы, находящиеся «на грани», — и часто они процветают и экономически, и эстетически.

Кроме того, нужно понимать, что искусство — это то, что создается человеческими руками. Самые плодовитые художники в мире, как правило, работают наиболее примитивными способами.

Мне кажется, что большинство людей, приобретая товар, ищут оценку эксперта и, как правило, доверяют ей — и в сфере потребительских товаров, и в сфере искусств. В искусстве особенно, так как это такая область, где людям необходимо помочь узнать, чего они сами хотят.

В искусстве, как нигде, очень опасно приводить в полное соответствие такие вещи, как цена и ценность. То есть, осознавая, что современное искусство многослойно и многолико, говорить о том, что один художник лучше другого. Подчас ценность и цена постоянно корректируются: с одной стороны, элитарностью, утонченностью мастера, с другой — некой близостью к китчу, к устоявшимся стереотипам. То есть когда его широко покупают, но для мира современного искусства большой ценности он не представляет.

Художественный рынок - способ распространения и перераспределения культурных ценностей в обществе.

Арт-рынок выполняет информационные, посреднические, ценообразующие, стимулирующие и регулирующие и художественно- эстетические функции...

Слава многих мировых художников сформирована именно биографами.

Экспертное сообщество – это объединение критиков и искусствоведов, которые анализируют, интерпретирует, разъясняют и транслируют обществу свои оценки художественного творчества в целом или отдельных произведений. Их деятельность, безусловно, формирует репутацию художника.

Возникшая в условиях рынка концепция маркетинга по отношению к концепции интенсификации коммерческих усилий или сбыта, изменила всю картину товарно-денежных отношений. Главная идея маркетинга заключается в том, чтобы не продать, что произведено (как это было до рынка), а произвести то, что будет легко продать, на что есть или будет спрос, который так же в свою очередь можно формировать. В рамках арт-рынка становится ясно, что посредник, заинтересованный в извлечении прибыли будет пытаться указывать художнику, что делать.

... существуют механизмы, которые способны значительно увеличить стоимость художественного произведения с помощью ряда маркетинговых технологий, связанных, например, с технологией брендинга, когда первоначальная цена работы может увеличиваться не просто в разы, а на порядки. Ярким примером является современная скульптура Д. Херста под названием «Физическая невозможность смерти в сознании живущего». Первоначальная цена этой скульптуры - $50000 была определена ее заказчиком - рекламным магнатом Ч. Саатчи. Через 14 лет ее владелец продал чучело тигровой акулы в стеклянной витрине с помощью ряда посредников финансисту С.Коэну за цену в $12 млн. Технология брендинга была задействована здесь не единожды, что, безусловно, сказалось на окончательной цене. На цену повлияли нематериальные активы, связанные с мифологизацией имен посредников и конечного покупателя.

... в условиях рынка произведение искусства рассматривается как продукт, и иногда вопрос значимости художественной реальности, как основной площадки для коммуникации художника и публики выноситься за скобки.

Nochlin's answer is two-fold: first, the myth of artistic genius, which has been a part of art writing since Pliny, makes it seem that anyone with true artistic gifts would naturally make themselves known as a genius, preferably to some famous teacher, and then quickly surpass the teacher in skill. The inherent genius inside these great artists always refuses to be kept hidden, despite their own lack of fortune or common sense.

This idea of artistic genius, says Nochlin, is a fantasy. Art is rarely (and great art certainly never is) created solely by the artist for the purpose of personal expression. Instead, if we look at art as the sum total of patronage and production and purpose, we see that there was a whole system in place that excluded women from creating the type of work that made artists like Michelangelo and Raphael famous.

When I saw this current exhibit, I noticed that it is difficult to get a sense of the women's personalities from the paintings.  They have vacant stares (if they aren't horrifyingly grotesque).  Yet when I look at the men he painted, I have a sense of who they might have been.  I can make up a story about their personalities.  It is usually positive. 

Picasso once explained that "in art one must kill one's father," and his life as told by Richardson plays out as a series of these little metaphorical murders. Artists whose work Picasso is unable to dismiss (not many: he once described the Sistine ceiling as "a vast sketch by Daumier") he cannibalizes. He sketches one of Gauguin's Tahitian women and signs the portrait "Paul Picasso." He copies the signatures of Steinlen and Forain over and again like some angry shaman. A friend describing Picasso racing back and forth between the Greek and Roman rooms in the Louvre says he "paces around and around like a hound in search of game." <...> The life and the work are bound together by this single character trait: not so much the instinct to create as the compulsion to erase.