Luís de Camões (1524—1580) | Сонет

Любовь казалась сладкой мне когда-то;
В плену надежд несбыточных и грез,
Не видя притаившихся угроз,
Душа цвела, желаньями объята.

Все фальшь и ложь, чему я верил свято!
Надежды пролились ручьями слез!
К вершинам счастья Рок меня вознес,
Но тем скорей и горестней расплата.

Кто высших благ и радостей достиг,
Неисцелимой скорби предается,
Когда судьба ему изменит вмиг;

Но как бы ни был яростен и дик
Ее удар, спокойным остается,
Кто видел мир и ко всему привык.

Перевод В. Резниченко

Luís de Camões (1524—1580) | Сонет

Любовь казалась сладкой мне когда-то;
В плену надежд несбыточных и грез,
Не видя притаившихся угроз,
Душа цвела, желаньями объята.

Все фальшь и ложь, чему я верил свято!
Надежды пролились ручьями слез!
К вершинам счастья Рок меня вознес,
Но тем скорей и горестней расплата.

Кто высших благ и радостей достиг,
Неисцелимой скорби предается,
Когда судьба ему изменит вмиг;

Но как бы ни был яростен и дик
Ее удар, спокойным остается,
Кто видел мир и ко всему привык.

Перевод В. Резниченко

Luis de Góngora y Argote (1561–1627)

О скрытной быстротечности жизни

Не столь поспешно острая стрела  
Стремится в цель угаданную впиться  
И в онемевшем цирке колесница  
Венок витков стремительных сплела, 
Чем быстрая и вкрадчивая мгла  
Наш возраст тратит. Впору усомниться,  
Но вереница солнц - как вереница  
Комет, таинственных предвестниц зла. 
Закрыть глаза - забыть о Карфагене?  
Зачем таиться Лицию в тени,  
В объятьях лжи бежать слепой невзгоды? 
Тебя накажет каждое мгновенье:  
Мгновенье, что подтачивает дни,  
Дни, что незримо поглощают годы.  (Пер. П. Грушко)

Luis de Góngora y Argote (1561–1627)

О скрытной быстротечности жизни

Не столь поспешно острая стрела  
Стремится в цель угаданную впиться  
И в онемевшем цирке колесница  
Венок витков стремительных сплела, 
Чем быстрая и вкрадчивая мгла  
Наш возраст тратит. Впору усомниться,  
Но вереница солнц - как вереница  
Комет, таинственных предвестниц зла. 
Закрыть глаза - забыть о Карфагене?  
Зачем таиться Лицию в тени,  
В объятьях лжи бежать слепой невзгоды? 
Тебя накажет каждое мгновенье:  
Мгновенье, что подтачивает дни,  
Дни, что незримо поглощают годы.  (Пер. П. Грушко)

Что связывает «Сонеты» с пирамидой Хеопса?

Расцвет моды на сонеты пришелся в Англии на 1580-1590-е годы. В это время числовые структуры в сложении сонетов достигли высочайшего уровня. Самые сложные из них принадлежат двум поэтам – Шекспиру и Спенсеру.

Английский филолог профессор А.Фаулер предположил, что Шекспир создал сонеты как некий монумент. Эта концепция находит отражение в самих сонетах:

«Надгробий мрамор и литую медь
Переживет сонет могучий мой».

«Я памятник тебе в стихах воздвиг».

«Мой стих тебе – мой вечный мавзолей –
Прочней гробниц тиранов всех мастей».

Какой же может быть форма этого памятника? Автор указывает на это в сонете 123:

«Все пирамиды дней лишь хлам былого».

Итак, автор намекает на связь сонетов с пирамидой. Как же можно обнаружить эту связь? Фаулер нашел подсказку в сонете 136:

«Among a number one is reckon'd none».
(«Среди чисел единица считается нулем»).

Итак, один из сонетов можно убрать, уменьшив тем самым их число на единицу. Фаулер так и поступил, и это привело его к ряду поразительных открытий.  ( Read more... )

Что связывает «Сонеты» с пирамидой Хеопса?

Расцвет моды на сонеты пришелся в Англии на 1580-1590-е годы. В это время числовые структуры в сложении сонетов достигли высочайшего уровня. Самые сложные из них принадлежат двум поэтам – Шекспиру и Спенсеру.

Английский филолог профессор А.Фаулер предположил, что Шекспир создал сонеты как некий монумент. Эта концепция находит отражение в самих сонетах:

«Надгробий мрамор и литую медь
Переживет сонет могучий мой».

«Я памятник тебе в стихах воздвиг».

«Мой стих тебе – мой вечный мавзолей –
Прочней гробниц тиранов всех мастей».

Какой же может быть форма этого памятника? Автор указывает на это в сонете 123:

«Все пирамиды дней лишь хлам былого».

Итак, автор намекает на связь сонетов с пирамидой. Как же можно обнаружить эту связь? Фаулер нашел подсказку в сонете 136:

«Among a number one is reckon'd none».
(«Среди чисел единица считается нулем»).

Итак, один из сонетов можно убрать, уменьшив тем самым их число на единицу. Фаулер так и поступил, и это привело его к ряду поразительных открытий.  ( Read more... )