Виктория Измайлова

[python_regius]

А хлеб сегодня дорог,
и дорог сыр и творог,
не взять за рубль сорок
ни круп, ни молока.
В цене - собачья плошка,
петрушка и картошка,
а жизнь твоя, ветошка,
не стоит медяка.

А ты живешь - не плачешь,
а плачешь - слезы прячешь,
идешь себе да платишь,
не охая уже,
за туфли и пинетки,
за мамины таблетки,
за право зябнуть в клетке
на пятом этаже.

За чай и папиросы,
за кактусы и розы,
за глупые вопросы
и серые стихи,
за танцы, маскарады,
за войны и парады,
дожди, пожары, грады
и общие грехи.

А платишь не монетой,
в ладони разогретой,
а жалкой жизнью этой,
которой грош цена!
В карманах - медь же! Медь же!
И медь все мельче, мельче!
А жизни - меньше, меньше...
Да и была ль она?!                                                                                                                                                               

                       *   *    *
Мне, с оттянутыми сумками руками,
Вдруг подбросили Харуки Мураками,
В меру модного и в меру недурного,
Что с того, что серо всё и всё не ново.

Жизнь, как прежде, мясорубка, маслобойка,
И чего мне не подбрасывали только,
От лишайных кошенят до хроник Рима.
Большей частью все пролетывало мимо.

Что ни день, веду нелепое круженье,
Погруженная в родное окруженье,
В предвкушенье с ним мучительной разлуки,
В оскорбительные запахи и звуки,

В ожидание небесной пресной манны,
В простодушные и прочие обманы,
В непременные одышку и прорушку,
В превращенье в ритуальную старушку,

В бесконечное копанье в милом прахе,
В сновиденья, наваждения и страхи
(Я так боюсь остаться в старости без помощи,
ведь я и так уже последняя, вы знаете,
что будет некому сходить по хлеб, по овощи,
и за таблетками, и что не станет памяти,
и что на пятый - не залезть, а спички кончатся,
и выжать серую простынку не получится,
что старый кот в сердцах на тапочки помочится,
и что никто на нашем горе не поучится!!),
В задушевные беседы с дураками!
Почитаешь тут Харуки Мураками!
Вот ползу себе, считаю переулки,
И на две руки четыре полных сумки,

И когда их груз оттягивает руки,
Не добресть до просвещенного Харуки.
Вот и думаешь в бреду сумконесенья,
Может, в нём одном, в Харуки, и спасенье,
В глупой рифме, подвернувшейся под руки...

Как икается, наверное, Харуки...